Джонни Айв: «Мы чувствуем заботу» в хорошем дизайне, Apple продолжит быть революционной, и многое другое в новом интервью

ИНТЕРВЬЮ С ДЖОНИ АЙВОМ, ДИРЕКТОРОМ ПО ДИЗАЙНУ APPLE, НА THE NEW YORKER TECHFEST
СПИКЕРЫ: ДЖОНИ АЙВ, ДИРЕКТОР ПО ДИЗАЙНУ APPLE, И ДЭВИД РЕМНИК, THE NEW YORKER

РЕМНИК: Добрый день.

В «The New Yorker» предпочтительный способ выражения и риторики — преуменьшение. Поэтому я скажу так: Микеланджело был художником, Джони Айв — дизайнером.

Как главный дизайнер Apple, он руководит творческой командой, которая, без сомнения, считается лучшей в мире. Он владеет более чем 5000 патентов, что на 5000 больше, чем у меня.

(СМЕХ)

И его работы находятся в постоянной коллекции музеев искусства и дизайна по всему миру.

Он является — он является ректором Королевского колледжа искусств и имеет почетные докторские степени от Школы дизайна Род-Айленда, Оксфорда и Кембриджа. Уроженец Лондона, сэр Джони — сэр Джони, могу я — это нормально?

АЙВ: Да — это совершенно верно.

РЕМНИК: Мне нравится. Я тоже хочу быть сэром Дэвидом.

(СМЕХ)

В 2013 году он был посвящен в рыцари королевой.

Итак, Джони, я хочу начать — мы — мы недавно кратко поговорили, что породило этот вопрос.

В замечательном очерке Иэна Паркера в нашем журнале, который нам посчастливилось опубликовать, вы описали что-то экстраординарное.

Мы живем одновременно в двух мирах, даже в — даже в городе. Мы живем в естественном мире: деревья, трава, грязь.

АЙВ: Да.

РЕМНИК: И мы живем в созданном мире.

И когда вы идете по созданному миру, слишком многое — так многое свидетельствует о небрежности в — в — в человеческой деятельности, в инженерии, в эстетике.

Что вы имеете в виду? Что такое небрежность и как — как она вас оскорбляет и, возможно, подталкивает к творческой работе?

АЙВ: Ну, я думаю, что это — это — это проистекает из осознания. И я думаю, я имею в виду, это — я думаю, это большое дело, что каждый созданный объект свидетельствует о ценностях и заботах людей, которые собрались, чтобы его создать.

И я думаю, это — это своего рода профессиональный риск для меня, но мне очень трудно не видеть — не видеть, что стоит за объектом. Потому что объект — это действительно кульминация множества решений. Это — это комментарий к, своего рода, индивидуальным, своего рода, наборам ценностей; к коллективу людей, к тому, как они работают и во что они верят.

Но все созданное свидетельствует о — о критерии и наборе ценностей.

РЕМНИК: И это понятие, эстетическое и другое, возникло у вас еще в юности и привело вас к делу всей вашей жизни? Что вы — что вы видели в мире?

АЙВ: Ну, меня поразило невероятное количество усилий, которое вкладывается в каждую мелочь.

Я имею в виду, в — в этой комнате — — этого не произошло само по себе. Было принято так много осознанных решений.

И я думаю, еще до того, как я поступил в — в художественную школу, я интересовался — я — я — я пытался понять свою реакцию — что составляет мою реакцию на объект. Почему мне нравились одни вещи? И почему я абсолютно ненавидел другие?

РЕМНИК: Что вы ненавидели?

АЙВ: В основном все, на самом деле.

(СМЕХ)

Потому что я…

РЕМНИК: Я знал, что вы мне нравитесь.

(СМЕХ)

АЙВ: Я — я — ну, я — вы знаете, вы смотрите на вещи, и вы видите, что большинство вещей построены либо по случаю; они построены по стоимости, они построены по графику, и очень часто они не построены для людей. И…

РЕМНИК: Можете привести конкретный пример?

АЙВ: Ну, вот…

РЕМНИК: Я имею в виду, кроме системы метро Нью-Йорка.

(СМЕХ)

АЙВ: Ну, так вот — я — я — это была робкая мысль, которая теперь стала чем-то, во что я верю, что это очень правда, и я думаю, что это довольно надежный тезис, который заключается в том, что я — я искренне верю, что мы, возможно, не сможем сознательно сформулировать, почему нам что-то нравится, но я считаю, что как вид, я считаю, мы чувствуем заботу. Некоторые — и нам будет очень трудно сформулировать, но что мы — что мы искренне чувствуем заботу точно так же, как мы чувствуем небрежность.

И — и я — я думаю, что — я имею в виду, это была многолетняя борьба, но просто попытка понять — потому что очень многое из того, что занимает нас в моей повседневной работе, невидимо, безусловно, невидимо для глаз. И мы — мы можем стать настолько фанатичными, что в определенные моменты думаем: «Действительно ли это важно?»

И я имею в виду, заботу, которую мы вкладываем в проектирование внутренней части продукта только потому, что это кажется правильным, потому что материалы драгоценны, и если мы хотим быть хорошим ответственным хранителем, переводя их из сырья в конечный продукт, к ним следует относиться серьезно.

И я думаю, что — то — то, что сводит меня с ума, это то, что вы видите некоторые вещи, которые кажутся средством самовыражения — и меня не интересует, чтобы дизайнер махал мне хвостом. Если это стол, он должен работать как стол и быть прекрасно решенным. Если — самовыражение — это изобразительное искусство.

Или есть просто легкомыслие и просто это общее ощущение: «Ну, нам просто нужно это сделать», и это, своего рода, ощущение неизбежности.

РЕМНИК: Вы работаете на стыке технологий, деловых интересов и искусства. И я хочу попытаться понять, как, начиная с самых базовых продуктов, над которыми вы работали, базовых изобретений и дизайнов, над которыми вы работали, возникает проблема «курицы и яйца».

И — и вы были отличным соратником на протяжении многих лет со Стивом Джобсом. И откуда приходили идеи? Я имею в виду, я — людей спрашивают об этом у авторов песен и поэтов, и всевозможных людей, и это звучит очень просто, а иногда и бесполезно пытаться разобраться. Но как это — как это работало и как это работает? Что предшествует чему?

АЙВ: Я имею в виду, я думаю, существует ряд очень разных подходов, и я думаю, что они — они — они не взаимоисключающие. Так что я — я думаю, иногда есть очень — есть вещи, которые сводят вас с ума, и вы думаете, что должен быть лучший способ сделать это.

Так — так что, когда мы работали над iPhone, безусловно, значительная часть моей мотивации заключалась в ненависти, которую мы испытывали к телефонам, которыми пользовались.

РЕМНИК: Почему? Потому что они были ужасны в руке, не работали, просто выглядели как хлам? Что это было?

АЙВ: Я думаю, все это.

(СМЕХ)

То — я имею в виду, я думаю, они были — я думаю, они были немного разрушающими душу.

Знаете, общение — это важная вещь. Обычно это прелюдия к революции, а они были — они были легкомысленными. Они были плохо сделаны. Они — для меня они свидетельствуют о удобстве и отсутствии амбиций. И для меня, одна из вещей, которая — мне просто трудно не обижаться на это. Я думаю, мы важны, и мы заслуживаем, по крайней мере, искренних усилий.

Так — так — так у вас есть проекты, которые действительно растут из такой мотивации, и у вас также есть — я имею в виду, одна — одна из, я думаю, определяющих характеристик дизайнерской команды — это то, что мы просто безнадежно любознательны, и поэтому мы постоянно исследуем. И будь то работа с нашими друзьями в разных — в соответствующих технологических группах, или будь то просто исследование мыслей, связанных с культурой и контекстом. Так что все это бродит, и я думаю, обычно, когда это совпадает, вы можете сделать что-то более глубокое.

РЕМНИК: Вы сами назвали себя ужасным бизнесменом. И, кстати, для ужасного бизнесмена вы неплохо справились. Вы это серьезно, или это самоироничная сторона — вашей личности или — или что?

АЙВ: Нет, я — я — у меня проблема с цифрами, и меня не очень интересует бизнес. Я — я действительно — я очень ясно говорю. Я знал, что мне очень повезло, что я очень рано обнаружил, где лежит моя компетенция, и она была — она была глубокой, но очень, очень быстро, если я выходил за рамки дизайна, то моя, знаете, экспертиза действительно падала, и моя релевантность тоже.

Но я — я думаю, что — я имею в виду, Стив очень ясно дал понять, что цель Apple — не зарабатывать деньги. И мы были очень, очень дисциплинированы и очень ясны в том, как мы ставили свои цели. И на самом деле, это интересно. Это хороший пример этого. Я — я — я присоединился к Apple в 92 году, и мне довелось наблюдать — я очень интересовался компанией и культурой, а не столько технологиями, когда я закончил университет.

Будучи независимым дизайнером в Лондоне, Apple была клиентом. И поэтому я отправился туда — в 92 году, и это было как раз тогда, когда Apple начинала свой спад к полной неактуальности, и это было чрезвычайно трудное время. И я уверен, многие из вас знают, как мы — мы, к сожалению, многому учимся о жизни через смерть, и я многому научился о коллективе людей, который, я думаю, мы называем корпорацией, но здоровой и очень нездоровой.

Но я — я — я видел череду генеральных директоров, чья задача была переориентировать компанию. И это в основном означало: давайте попробуем заработать больше денег, чем мы теряем. И это была очень ориентированная на деньги попытка переориентации. И, что было шокирующим, когда Стив вернулся, я думаю, в 96 году, он вообще не говорил о деньгах.

И мы — я имею в виду, мы теряли сказочно большие суммы денег каждый квартал. Я имею в виду, совершенно поразительно, но он не говорил — потому что он не говорил о деньгах. Очень легко — я имею в виду, если вы хотите прекратить терять так много денег, вы можете сделать довольно драконовские сокращения и надеяться, что сможете — так что это не было сосредоточено. Сосредоточенность была на продуктах, была более прямой, чем это. Продукты не очень хороши, не так ли? Давайте сосредоточимся на создании хороших продуктов.

РЕМНИК: Так в чем же был прорыв Леннона-Маккартни с вами? Другими словами, вы заходите с ним в комнату и находите общий язык. Леннон и Маккартни каким-то образом имели это сочетание талантов: один более сырой, один более циничный, другой вышел из, знаете ли, традиции британских танцевальных залов, и каким-то образом следующее, что вы знаете, они стали революционерами вместе.

И я знаю, что вы хотите убедиться, что Стив Джобс — единственная фигура в этом. Хорошо, хорошо, но у вас здесь чертовски большая роль. Как вы — в чем была специфика отношений, потому что у меня такое чувство, что это было не так, что он говорил: сделай это и возвращайся позже.

АЙВ: О нет, нет, мы — я имею в виду, я никогда раньше не испытывал такого опыта, и после этого тоже. Но мы, при первой встрече, совершенно шокирующим образом, на самом деле, не сошлись. Так что я имею в виду, мы просто установили мгновенное понимание.

РЕМНИК: Что было сказано? Где это было? Как это было?

АЙВ: Он пришел в дизайн-студию и понял, что существует огромный разрыв между работой, которую мы делали, и работой, которую Apple выпускала. И он сделал это наблюдение и сформулировал его, сказав, насколько я был невероятно неэффективен.

(СМЕХ)

И он был совершенно прав. Как руководитель отдела дизайна, я был в конечном итоге совершенно неэффективен, и делал модели, которые можно было пылить. Вот и все. Но я думаю…

РЕМНИК: Вы были оскорблены? Вы были расстроены, когда он это сказал?

АЙВ: О, нет. Правда была очень — это было — это как бы трудно услышать, но каким-то образом ситуация была сложнее, чем его слова, потому что я переехал из Лондона, чтобы присоединиться к этой группе хиппи в Калифорнии, и я думал, что в компании есть что-то очень особенное.

И я работал на консультанта, где вы просто занимаетесь дизайном, но в таком отрыве от набора ценностей. Я был очень инвестирован в эту компанию, и мое сердце разрывалось, наблюдая, как она дрейфует в неактуальность.

Но, я думаю, я имею в виду, к вашему вопросу о том, как мы ладили, я имею в виду, мы стали очень близкими друзьями. Мы ездили вместе в отпуск, и мы работали вместе почти каждый день. Мы обедали каждый день и проводили часть дня.

Но я думаю, есть что-то — меня это до сих пор интригует, что есть что-то в творческом процессе, что я все еще считаю замечательным, что, знаете ли, во вторник нет идеи. Это просто вторник. А в среду появляется идея. И она начинается — неизменно начинается как очень робкая и хрупкая мысль. И я думаю, почти всегда это мысль, которую бы кто-то из нас имел, и она настолько неуловима, что способность пытаться описать и передать ее очень важна и формирующая для этой идеи. И я думаю, поэтому наши отношения и наша способность каким-то образом чувствовать почти на довербальном уровне были фундаментальными для — для работы, которую мы делали.

И — я все еще люблю то, как, знаете ли, у вас может быть мысль, которая настолько хрупка, что может стать чем-то столь мощным, и я в благоговении, и я все еще не могу — я — я чувствую такую благодарность, что могу — могу участвовать в этом процессе.

РЕМНИК: Одним из героев Стива Джобса был Боб Дилан, и Дилан описывал, когда — он занимается этим очень давно. Ему сейчас 70 с лишним. Он не прекращал писать песни. Он пишет песни с 20 лет. По крайней мере, с 20 лет — это 50 лет песен; их сотни. Но был период между 1963 годом, скажем, и концом 60-х, когда песни исходили из него волшебным образом. И когда его спрашивают об этом периоде — он называет его «периодом быстротечности». Он описывает это так, как будто ему диктовали все песни. Он сказал: «Я больше никогда так не смогу. Я могу делать это сейчас. Я могу писать — я могу делать это, я могу петь песни Фрэнка Синатры, я могу делать все эти другие проекты, которые имеют свою ценность, но тот период был волшебным и необъяснимым. Чувствуете ли вы, что у вас это было с ним, и что это как-то незаменимо?

АЙВ: Я — я — я думаю — я думаю, что это прекрасное наблюдение — наблюдение за этим как за моментом во времени. И характер этого, я не верю, что — я не вижу, как это может произойти тем же образом. Но я — я на 100 процентов уверен, что мы будем — останемся продуктивными. И одна из причин —

РЕМНИК: И эволюционируете?

АЙВ: Да, я думаю, так, абсолютно. Я — я — я думаю, потому что одна из прекрасных вещей — я имею в виду, как дизайнер, мы работали вместе очень долго. Как сообщество разработчиков, знаете, у нас десятилетиями. Но мы научились — знаете, как это — есть что-то особенное, и я думаю, что-то очень особенное, когда вы учитесь в сообществе. И мы как бы накапливали опыт за годы, который в сочетании с рядом технологий, о которых, очевидно, я не могу говорить.

РЕМНИК: Попробуйте.

(СМЕХ)

АЙВ: Но я действительно искренне очень взволнован, и я…

РЕМНИК: Вас волнует искусственный интеллект?

АЙВ: Да, потому что я думаю — я имею в виду, я думаю, что это может позволить — я думаю, что это такой широкий термин, что он уже почти стал означать так много и так мало.

Но меня волнует то, что это может позволить, что это может предоставить, потому что, я имею в виду, мы создаем инструменты, и если — я — я волнуюсь о том, что — к чему могут привести хорошие инструменты.

РЕМНИК: Давайте — давайте остановимся на одном вездесущем инструменте. Вы идете по улице. Вы в метро. В результате вы сталкиваетесь с людьми на улице. iPhone и его имитаторы вездесущи.

И я задаюсь вопросом, когда вы находитесь в жизни — когда вы там, все эти люди, которые сейчас заглядывают в свои телефоны, потому что они — они могут вибрировать в вашем кармане, а могут и нет, есть ли у вас какое-либо представление о том, насколько вы изменили жизнь и повседневную жизнь, и как работают наши мозги? И как вы к этому относитесь? Является ли это — является ли это — является ли это чистой радостью? Испытываете ли вы в этом какую-либо двойственность?

АЙВ: Нет, есть — определенно есть осознание. Я имею в виду, я склонен быть настолько полностью поглощен тем, над чем мы работаем в данный момент. Это обычно занимает весь кислород. Как и любой инструмент, вы можете видеть, что есть чудесное использование, а есть злоупотребление.

И, конечно, я испытываю радость, когда продукты объединяют людей. Мы — мы — мы получаем — ну, один, я имею в виду, наши клиенты великолепны и не стесняются (неразборчиво) давать нам обратную связь. Но мы получаем так много писем.

Я имею в виду, кажется — я не знаю, когда кто-то находит время, чтобы написать письмо, это действительно — это что-то значит. И поэтому, с одной стороны, когда мы смотрим на полученные письма и истории, о которых мы бы не узнали, если бы кто-то не нашел времени рассказать свою историю, это вдохновляет, и это приносит мне радость. И когда инструменты используются неправильно, это — это…

РЕМНИК: Как — как их можно использовать неправильно? Что такое неправильное использование iPhone?

АЙВ: Я думаю, возможно, постоянное использование.

РЕМНИК: Да.

(СМЕХ)

Вы постоянно проверяете свою электронную почту — и сообщения?

АЙВ: С моими новыми часами я стараюсь этого не делать. Что было одним из —

РЕМНИК: Это было сделано красиво.

(СМЕХ)

АЙВ: Было, не так ли? Жаль, что я не делаю это чаще.

(СМЕХ)

Нет, и это — это что-то, что кажется хорошей здоровой борьбой (неразборчиво). Это не новое явление, что мы должны проявлять минимум самоконтроля, чтобы попытаться найти правильный баланс.

Я думаю, иногда, это — это — просто приятно иметь пространство. Я думаю, мы заполняем пространство, потому что можем, а не потому, что должны.

РЕМНИК: Что — позвольте мне задать вам очень простой вопрос о мышлении, и это становится — для некоторых людей — все труднее и труднее…

АЙВ: Да.

РЕМНИК: … из-за шумного, переполненного мира, в котором мы живем — и не то чтобы раньше этого не было. Вы работаете с группой. Знаете, когда мы говорим о великих художниках / изобретателях прошлого, да Винчи и — и остальные, мы думаем о них почти всегда в индивидуальных терминах. Необходимо ли в мире, в котором вы находитесь, перейти от индивидуальной модели к групповой, и как — как работает улей, в идеале?

АЙВ: Знаете, это отличный вопрос. Ну, я — я думаю, одно является императивом. Продукты, которые мы разрабатываем, настолько сложны, что требуют участия нескольких человек, представляющих широкий спектр знаний. И — и я — и я часто думал, я имею в виду, в ретроспективе, что я буду вспоминать с наибольшей теплотой, это не продукты, а процесс. Это будет то, насколько мне повезло работать с одними из самых выдающихся людей на планете.

Так что я — я — я думаю, есть императив, что мы — вы знаете, у вас есть это разнообразие, но, конечно, это также прекрасная возможность. Когда — когда — когда — что является, знаете ли, характеристикой, которая связывает — я имею в виду, если мне удастся два часа посидеть с одним из лучших в мире дизайнеров кремниевых чипов, я не могу быть счастливее. И что нас объединяет, это любознательность, а также своего рода стремление к подлинному совершенству. Мы можем не достичь его, часто не достигаем, но это стремление действительно сделать что-то, сделать что-то очень хорошо.

РЕМНИК: Как вы избавляетесь — это почти организационный вопрос, но это существенный вопрос, и в любом творческом предприятии — избавляетесь от — простите меня — хлама повседневных забот и встреч, которые имеют скромный интерес, и так далее, и думаете в долгосрочной перспективе, в существенных аспектах. Как вы это организуете? Как вы выяснили, как это сделать на своем рабочем месте?

АЙВ: Ну, я — я — я имею в виду, это — это то, в чем у меня был самый замечательный учитель — Стив, и я никогда — я никогда не встречал никого с таким уровнем концентрации. И — и — и усилия — это не то, что вы решаете быть сосредоточенным в один месяц, и вы держитесь (неразборчиво), а почасовые, ежедневные экстраординарные усилия, необходимые для концентрации.

И я помню, как вначале, когда мы работали, он говорил: «Джони, ты должен понять, что существуют меры сосредоточенности, и одна из них — как часто ты говоришь «нет». И мы — мы заключили эту невероятно снисходительную сделку, где он спрашивал меня, как часто я говорю «нет», а я выдумывал, и однажды вечером — нет, это не совсем так. Я не выдумывал, но мне не хотелось чем-то заниматься. Так что сказать «нет» — это было — было без больших жертв.

РЕМНИК: Сказать «нет» чему?

АЙВ: Идее. Идее, которая меня увлекала, на которую я хотел потратить время. И — и искусство сосредоточения заключается в том, что даже если это что-то, что вас страстно волнует, сосредоточение означает игнорирование этого, откладывание в сторону. И часто это за реальную цену. И он был выдающимся в этом.

И было несколько случаев, несколько периодов, когда я чувствовал, что достиг этой сосредоточенности, и это немного жутко. Вы испытываете чувство — границы до препятствия, до того, что кажется непреодолимым, кажется тривиальным. И — и я бы хотел, чтобы это было и — я бы хотел — это требует так много усилий и утомительно для поддержания, но это — все хорошие вещи, которые мы сделали, требовали такого рода сосредоточенности.

РЕМНИК: Вы чувствуете, что с возрастом становится труднее или легче достичь этой сосредоточенности и пространства для создания чего-то великого снова? Потому что — вы смотрите на карьеру — многих художников, есть период ученичества, есть период подлинной оригинальности, затем период самоповторения, а затем мягкое угасание.

(СМЕХ)

Если быть добрыми к себе.

Это редкое явление, редкое явление, когда художник, писатель, кто угодно, может создать что-то великое или серию великих вещей и продолжать это делать. Является ли это — чувствуете ли вы такую же жажду, как раньше?

АЙВ: Абсолютно. Я имею в виду, есть одна вещь, которая очень интересна здесь, которая, я думаю, заметно отличается от художника, заключается в том, что есть определенные идеи, которые у нас есть, и мы ждем, пока технологии догонят идею.

РЕМНИК: Каких технологий вы ждете?

АЙВ: Возможно…

РЕМНИК: Я не имею в виду — я не имею в виду секрет. Когда вы смотрите на мир, вы говорите: я хотел бы — я хотел бы иметь способ разработать инструмент для выполнения X. О чем вы мечтаете?

АЙВ: Я имею в виду, есть — я имею в виду, возможности в области дисплеев. Я имею в виду, возможности, поскольку кремний стал меньше и более эффективной вычислительной мощностью, экстраординарными, некоторые из разрешений, некоторые из возможностей экстраординарны. Я имею в виду, телефон, который мы только что анонсировали пару недель назад, iPhone X…

РЕМНИК: У него есть распознавание лиц.

АЙВ: Эта технология — это то, над чем мы работали пять лет, и у нас были прототипы размером с это, и это интересный момент, где есть тенденция, и, конечно, она есть, и я ее понимаю, но с пользой ретроспективы все это кажется неизбежным. Вы знаете, конечно, это…

РЕМНИК: Удивительно, но неизбежно.

АЙВ: Но 99% времени это не работало для нас. В течение подавляющего большинства цикла разработки у нас были только вещи, которые не работали. По определению, если бы они не провалились наполовину, то мы были бы закончены.

И поэтому, есть — есть этот своего рода экстраординарный процесс, через который вы проходите, когда — на самом деле, я говорил с кем-то раньше об этом, и я думаю, что фактически просто начинаю осознавать этот парадокс больше, который заключается в том, что на самом деле есть два очень разных поведения, в которые я должен — я должен вовлекаться, и я как бы имею.

С одной стороны, это быть настолько любопытным и пытливым, и вы знаете, как это выглядит, но (неразборчиво) постоянные вопросы, быть легким на ногу и быть готовым ошибаться. И в то же время, если вы собираетесь сделать что-то новое, это означает, что причина, по которой это не было сделано раньше, заключается в том, что есть 55 причин, почему это не было сделано раньше. И поэтому вы должны быть настолько сосредоточенным и настолько решительным, и в некотором смысле почти близоруким, но вы должны быть настолько решительным, но затем вы должны переключаться между этими двумя поведениями, которые почти на противоположных полюсах.

РЕМНИК: Есть ли у этого цена в вашей жизни, эта сосредоточенность?

АЙВ: Я думаю, да. Я думаю, это утомительно — переключаться между очень разными способами мышления. Я имею в виду, даже до манер. Ваши манеры отличаются, не так ли, когда вы — вы должны, знаете ли, это можно решить, это возможно, даже если вы — большая часть этой решимости основана на вере.

А затем, с другой стороны, что, если мы совершенно неправы? Что — что, если поместить — большой дисплей к уху, и ухо активирует все на дисплее, возможно, это безумная идея?

РЕМНИК: Оглядываясь назад — и у нас осталось время только для одного последнего быстрого вопроса. Оглядываясь назад — я думаю, мы знаем, каковы ваши самые большие успехи. Каков был ваш самый интересный провал?

АЙВ: Какой хороший вопрос. Я не уверен, был ли провал интересным, на самом деле.

(СМЕХ)

АЙВ: Нет, я думаю, мы — мы — мы, знаете ли, совершали — я думаю, многочисленные ошибки. Но я уверен, что ошибки не были вызваны ленью или каким-то самодовольным убеждением, что они неизбежно будут успешными. Я думаю, мы — кучка очень тревожных, беспокойных людей, которые, как правило, считают, что это не сработает, если мы не сможем доказать обратное.

РЕМНИК: Джони, большое спасибо.

АЙВ: Спасибо, Дэвид.